Портрет – один из самых удивительных жанров пластического искусства, неведомый летописец воспоминаний, схвативший представление об облике портретируемого в ощущениях художника.
Когда несколько лет назад в Иерусалимском культурном центре на выставке «Реалистический портрет»Объединения профессиональных художников Израиляя увидела работы Абрама Быкова, я замерла. Украинка в цветном платке – красивая и молодая…Взволнованное, вдохновенное, живое лицо, словно окутанное лирикой лазоревого пространства. На губах застыло, а может, просто затихло слово, вот-вот готовое слететь. Все, как в жизни, но и в поэзии одновременно. Так, что светится изнутри.
А вот портрет скульптора. Он словно смотрит на модель. Сама фигура расположена на холсте так, что он хотя и сидит, но словно парит на трапеции. Сосредоточенность, внутренняя устремленность, кажется, изолирует его от людской суеты, хотя на заднем плане в зеркале - его отражение в молодости. Гибкость, пластичность, скульптурность. Сама поза – реальная, но словно увиденная во сне. Смотришь и испытываешь счастье, что так хорошо от легкого, летящего реализма!
Потом долгое время я вообще не сталкивалась с работами Абрама Быкова. Вообще не знала, кто он, откуда, почему не выставляется, как другие художники, на выставках. Но то, что запечатлела художественная память: если что-то неподдельное, оно уже остается в тебе.
Почему? Да потому что это лица, которые не предала природа. Это лица, которые не предал и художник – в идеальной сущности тех, кто ему позировал. Чистые, с широко распахнутыми, ясными глазами – зеркалами души…
Портрет как остров спасения
Абрам Быков
И вдруг новая встреча в Хадере - с работами художника и его учеников – встреча неожиданная в век обосновавшегося по всем статьям модернизма.
«Реализм сегодня – подвиг, ибо требует колоссального труда, школы, решения множества задач, упорства и таланта. В конце XIX века мода, коммерция и искусствоведы превратили всех в одно месиво под названием «модерн». Новации постепенно сформировали моду и своего зрителя. Пострадали культура, искусство, талант, который нивелирован и осмеян».
Абрам Быков
Почему реализм А.Быкова не утратил своей современностисегодня? Потому что рамки реализма как изобразительного метода были для него естественны и безграничны в своей достаточности, как мажор в мажоре или минор в миноре. Художником создана целая галерею портретов своих современников, по которым можно судить о жизни его поколения. При этом с самого начала творческого пути А.Быков пытался «схватить» в своих произведениях не внешние приметы индустрии Страны Советов (как это было характерно для художников эпохи соцреализма), а сложный внутренний мир Человека. Кажется, что во все времена – через лицеприятие - ему, художнику, было предназначено свыше восстановить в портрете связь времен, прерванную сталинскими репрессиями, войною, послевоенной действительностью, звонкой с оттепелью 1960-х, самолюбованием в годы развитого социализма. А еще, сквозь череду столетий сохранить Русскую школупортрета в стране иной ментальности. А.Быков был убежден, что «истинная радость и смысл жизни в реализации своего предназначения» (А.Быков). Предназначенность – не лицедейство. Иначе жизнь – все равно, что взятка у времени, пусть жесткого и лютого, но того, в которое ему выпало жить.
Один из любимых афоризмов А.Быкова звучал так: «Надежда на лучшее будущее не покидает меня». И изобразительно, как художник, справлялся с дисгармонией века, в который ему пришлось жить, ибо «в искусстве возьмет верх то, что будет отображать тайну души художника, воспринимающего гармонию Божьего мира».
Между тем жизнь А.Быкова, как и многих людей его поколения, не была безоблачной. Он родился в 1925 году в Киеве, учился в художественной школе. Потом – война и танковая рота. Продолжение учебы в художественной школе, Киевский художественный институт, Академияхудожеств Латвийской ССР вРиге, где учился в портретной мастерской профессора Яна Тильберга.
Работа в Музее истории медицины, преподавание в разных студиях Риги, участие в многочисленных республиканских и всесоюзных выставках.
Сохранилось 15 каталогов выставок. Некоторые из его работ хранятся в музеях Риги. Впрочем, их судьба в новой политической обстановке неизвестна.
В 1990 г. А.Быков с семьей репатриируется в Израиль, где создает Профессиональную студию «Портрет». Так город Хадера неожиданно становится местом сохранения заветов классического портрета, передачи традиций «из рук в руки – от учителя – к ученикам.
Созданная А.Быковым студия являла собой сплав разных культур и народов: здесь учились изобразительному мастерству выходцы из России, Латвии, Армении, Грузии, Украины, Молдавии. Эта Школа Искусства стояла вне наций, времени, моды и конъюнктуры, как диалог, котором каждый познает друг друга. Это был урок толерантности мира изобразительного искусства.
А.Быков мастер, последователь школы живописца Павла Чистякова, как преподаватель, обладал редким даром – способностью быть проводником в тонкий, сложный мир искусства. Он самоотверженно старался привить своим ученикам серьезное отношение к Школе: крепкий рисунок, выразительность,
художественность, любознательность, умение видеть, понимать и отображать.
Лучшим другом А.Быкова был его коллега – художник и педагог Виталий Борисович Каркунов, с которым он постоянно общался, обсуждая возможности преподавания русского классического рисунка так, чтобы он стал линией судьбы на ладони призванного. Они обменивались опытом, обсуждали методики преподавания, поддерживали и дополняли друг друга.
А еще в студии были особые отношения с учениками, как подтвердила жизнь, было суждено продолжить жизнь в искусстве своего учителя.
Свет портрета
Елена Немиченицер
«Несмотря на технические возможности современного фотоискусства, между фотографией и живописью есть существенная разница. Холст всегда хранит в себе уникальное видение художника, мир его ощущений – зрительных, интуитивных, мысленных. Поэтому произведение гения невозможно скопировать».
Абрам Быков
Действительно, фотоаппарат точнее человеческого глаза, кисти и карандаша способен запечатлеть реальность. Но один из этапов самосовершенствования художника в том, чтобы уловить мгновение и изобразительно повторить путь, пройденный гениальными предшественниками… Этот путь психологически и профессионально помогает обрести себя и почувствовать индивидуальность портретируемого.
Среди работ Елены Немиченицер, ученицы А.Быкова, есть работы, в которые «вписаны» работы из классики, в частности, «Девушки с жемчужной сережкой» Вермейера, «Портрет актрисы» Сезанна. Работы не просто виртуозно «скопированы». Но, в отличие от обычного портрета, жанровой, пейзажной живописи, функционально поданы, как предметы, в натюрморте. Рядом с выхваченным фрагментом шедевра Вермейера – свеча на столе, перекликающаяся с вертикалью завязанного в узел платка, что подчеркивает форму головы девушки. А рядом – набор современных серег. Вот вам эстетический урок изобразительного искусства, психологическая ситуация, лаконично обозначившая диалог прошлого с настоящим – это не рассказанная наспех куцая история, а сросшаяся с бытием легенда. Но для того, чтобы они срослись, нужно было лететь и лететь от рождения.
Рисовать Лена начала с детства…. Когда ей было 6 лет, ее работа уже была отмечена на конкурсе детских рисунков а Киеве. – Потом – учеба в изостудии, Художественной школе. С 1990 года – репатриацияи – встреча, ставшая судьбою – встреча с художником, ставшим ее наставником на протяжении 17 лет. Начало жизни в искусстве или искусства в жизни.
«Здесь, в Израиле, - рассказывает Елена, - в маленькой студии Абрама Зиновьевича моим способностям был дан толчок. Учитель открыл во мне пласты и творческие возможности, так как обладал редким даром – способностью быть проводником а тонкий и сложный мир искусства. Он умел передать ученику знания, научить непростым законам рисунка, воспитать бережное отношение к чувствам, питающим искусство».
А.Быков понимал потенциал Е.Немиченицер и ценил особенности дарования своей ученицы. В статье «Эпоха Ренессанса возвращается?» на стрницах журнала «Алеф» опубликовано поледнее интевью с А.Быковым, в котором он говорит о своей ученице: «В процессе учебы меня удивила необычность ее возможностей. И я понял важен конечный результат. А он блестящий… В начале работы достигаетя полное сходство и портретируемым, его характерными чертами, передается эмоциональное состояние. В этом убедительность и сила портрета. Затем идет поиск изобразительного языка, цветовое и фактурное решение, декоративность, узыкальность, - критерии, оределяющие искусство. Этюды у нее легкие, светлые. Делая портрет с натуры, она мощно подключает фантазию, и никогда не повторяется. Не боится экспериментировать, решительна и смела в работе, в то же время в ее портретах присутствует мягкость и теплота».
Одна из поклонниц Е.Немиченицер на ленте комментариев к живописи художницы оставила запись: «Когда я смотрю на ваши работы, я чувствую, что вы замечательный, чуткий, преданный, способный понять чувства других человек… Сколько лет мы с вами знакомы. Разве годами сочтешь? Ваш талант меня всегда повергал и повергает в какой-то необъяснимый транс…И каждый раз, когда я возвращаюсь к вашим работам, в сердце ли, наяву ли, они словно оживают у меня перед глазами, образы в буквальном смысле сходят с полотна. Они настолько жизненно выписаны. Так скрупулезно подмечены черты характера, что кажется, вот-вот заговорят. И даже догадываешься, о чем предстоит разговор. Иногда просто смотрю на этих людей. И они словно ожидают меня, как друзья, с которыми можно говорить, советоваться… А самое главное, что от этих людей идет Свет, без которого ни один человек не может прожить!»
С особой любовью Е.Немиченицер воссоздает портреты своих близких. Среди них выделяются портрет А.Быкова и подруги Любы.
В художнике ценю талант, знания, трудолюбие, неподкупность, уважительное отношение к натуре».
Абрам Быков
А.Быков любил приводить слова П.Чистякова: «Все верно, но скверно», продолжая, как в максиме, «в рисунке главное не точность, а прочность, острота и дух».
Портреты, выполненные его ученицей Любовью Мешулам-Лемкович, не лгут. Это работы, в которых внешнее сходство не заслоняет духовной сущности образа. Это неуловимое знание о человеке - то, что открывается в миг общения художника с портетируемым,это характерный образ, его духовная сущность при верной передаче облика портретируемого, единство индивидуальных и типических черт и отношение художницы к портретируемомукак личности – неповторимой в мире.
«Для того, чтобы выразить себя в искусстве, - говорит Любовь Мешулам-Лемкович, - я думаю, что нужна школа. Как писатель, должен не только уметь писать буквы, но, изучив опыт своих предшественников, понять и выразить самое себя, так и художник, овладев мировым опытом изобразительного искусства, должен понять, что же он хочет сказать миру. На мой взгляд, если произведение изобразительного искусства нуждается в каких-либо объяснениях, значит, в работе чего-то недостает.
Искусство – это всегда познание. Когда я пишу, я иду к самой себе. Иногда обретаю внутренний покой. А иногда узнаю о себе такое, о чем раньше не подозревала. Оно помогает мне увидеть мир по-новому и любить его по-новому – так, как никогда раньше.
Любовь Мешулам-Лемкович родилась в Кишиневе, рисовала с детства. Однажды отец показал рисунки дочери профессиональным художникам, одобрившим работы девочки. Так промчались годы обучения в художественной школе имени Щусева в Кишиневе. Затем рисовала для себя. В 1991 году Любовь Мешулам-Лемкович репатриировалась в Израиль. Знакомство с Еленой Немиченицер привело в студию А. Быкова, который оказался для Любы учителем, которого, как показала жизнь, она искала всегда, как мера искусства в искусстве.
«В Израиле мне посчастливилось учиться в студии у замечательного педагога-художника Абрама Зиновьевича Быкова - Учителя от Бога, самоотверженного борца за дарование ученика. К всеобщей скорби всех его учеников, в 2007 году в возрасте 82 лет он скончался. Но мы с Леной стали подругами и коллегами на всю жизнь. Часто, работаем с нею вместе, параллельно – так, как это бывало при жизни Абрама Зиновьевича, нередко пишем одну модель, а потом сравниваем.
Однажды делали натюрморт с включением «Девушкис жемчужной сережкой» Вермейера. У каждой, конечно же, получилось по-своему».
В работе Любови Мешулам-Лемкович на задрапированном тканью столике, –рядом с работой Вермейера - израильская шкатулка. Чуть приоткрыта серебряная крышка. Нить жемчуга почти выпала из шкатулки на столешницу. И каждая жемчужная бусинка, как звено в цепи испытаний великого счастья творить.
Возвращение Прекрасного на круги своя
Жизнь продолжается. Почему ученицы Абрама Быкова стали такими, какими они стали? Только ли благодаря тому, чем одарила матушка-природа? Убеждена, что, не только.
У А.Быкова были и свои требования к себе, как педагогу, - требования, звучащие с афористической точностью:
«Учитель, говори не до конца. Оставь ученику пищу для ума…
Учитель, если нет у тебя терпения, умения ждать и прощать – смени профессию…
У талантливых - оголенные нервы. Учитель, люби и береги талант ученика…
Мы совершенствуемся благодаря страданиям …
Сначала Творец – потом Творение…
Неудовлетворенность – признак дара Божьего…»
«…события во времени протекают циклично, ведь все уже было: великое искусство древних Рима и Греции, за ними мрачное Средневековье, а потом страшные муки восстановления школы, и после них Ренессанс. Наверное, что-то подобное происходит и сейчас. «Я уверен, что возврат искусства на круги своя совершится. Хотелось бы дожить до этого времени»…
Но все те, кто училсяв студии А.Быкова, считают, что это время наступило гораздо раньше – сами годы общения с их Учителем и были возвращением искусства на круги своя».
Странное свойство памяти – произвольно соединять события, делая далекое близким, разбрасывая или собирая людей, разъединяя или сближая пальцы ладони в едином движении.
Я вспоминаю, как впервые увидела работы Абрама Быкова - «Украинку в цветном платке» и «Портрет скульптора». Но галерея словно раздвинулась: ее продолжают портреты кисти Елены Немиченицер и Любови Мешулам-Лемкович. И я в кругу этих портретов. И смотрят на меня их герои - романтично, искренно, глубоко, серьезно, чувственно – до черты.
