РЕАЛЬНОСТЬ МАГИИ

Владимир Фромер

Галина Подольская «Диптих судеб»: Роман-хроника, «Корабль эмигрантов»: Роман. Иерусалим-Москва, 2009.

Галина Подольская принадлежит к числу тех немногих авторов, в ком удачно совмещаются разносторонние способности. Большинству людей на всю жизнь хватило бы и одного из ее талантов. Она – писатель и поэт, драматург и филолог, искусствовед и знаток живописи.
Последняя ее книга объединила под одной обложкой два романа - «Диптих судеб» и «Корабль эмигрантов».
В «Диптихе судеб» рассказывается о людях, которые сберегли душу живую, и не утратили ни веры, ни надежды, несмотря на нечеловеческие условия жизни. Герои этого романа-хроники - люди с эпическими судьбами.
«Корабль эмигрантов» – это роман о состоянии человеческой души. Каждая его глава – гавань, в которой останавливается этот вечно плывущий корабль, - представляет собой развернутую метафору, отличающуюся высокой концентрацией духовной напряженности, и эмоциональной пульсацией ритма, заданного движением сюжетной линии, но во всем этом главное во всем этом развитие чувств. Как-то неприметно и непритязательно автор подводит к тому, что читатель становится частью ландшафта внутренних состояний героев и словно срастается с ними. Иногда герои романа обречены на страдание и гибель оттого, что над ними довлеет рок, судьба, карма (главы «Гавань ощущений» и «Гавань геенны Огненной»). Иногда им удается найти свой путь в запутанном лабиринте жизни (глава «Гавань ожидания»). Но какие бы испытания не выпадали на их долю, они всегда остаются людьми.
Не будем концентрировать внимание на переплетении сюжетных линий в романах Галины Подольской. Кто захочет - тот сам прочтет. Остановимся на творческом методе писательницы, который сама она определяет как «магический реализм». Что имеется в виду?
Иногда сквозь грубую ткань пластов жизни вдруг начинает просвечивать иррациональные явления высшего порядка. Отобразить этот процесс традиционными средствами реалистической палитры практически невозможно. Тогда и является на сцену магический реализм, сочетающий в себе все достоинства реалистического метода, и новую символику, пропитанную магическим смыслом.
Магические элементы включаются в реалистическую картину мироздания и позволяют выявить сомнительную условность устоявшихся представлений об окружающем мире, ощутить хрупкую призрачность традиционных взаимосвязей между различными компонентами реальности.
Роман у Г.Подольской – это цепь сюжетов, объединенных общим замыслом и несколькими основополагающими идеями. При этом в самой повествовательной ткани заложены элементы странные и фантастические. Они содействуют целостности и гармонии произведения, но никогда не объясняются. Действующие лица воспринимают их как должное, и не выделяют из обыденных реалий.
Мир, изображаемый Г.Подольской, иррациональный и реалистический одновременно. В ее книге страсть, страдание, смерть, мистика и другие компоненты подобного рода сливаются в прочный сплав. Для стиля ее характерны эмоциональная калейдоскопичность, усложненные аллюзии, многослойная символика, экспериментальный и игровой дух. Взаимопроникновение реальности и фантазии помогают поиску гармонии в отношениях человека с окружающим миром. Следует отметить, что в прозе Г.Подольской иррациональность происходящего не всегда обусловлена вмешательством каких-то потусторонних сил. Иногда непривычное, неожиданное зарождается во внутреннем пространстве самого человека.
Рассказанные Г.Подольской истории, - грустные и печальные, гротескные, загадочные, и трогательные, вызывают у читателя сопричастность и заинтересованное сочувствие.

 * * * * *

Войти в цветовую палитру сердцем

Галина Агаронова,
литературный критик, член Союза Писателей Израиля

Главный признак таланта – это
когда человек знает, чего он хочет.
Петр Капица.

…В еврейском местечке Лиозно на окраине Витебска 7 июля 1887 г. во время пожара, охватившего и дом, в котором рожала Фейгл, появился на свет Марк Шагал. «Я очнулся от боли, которую мне причинили люди этого огнедышащего мира лишь для того, чтобы я вошёл в него», - напишет потом уже маститый художник Шагал в своей автобиографической повести «Моя жизнь».
Изображающие жизнь местечка картины Шагала войдут в золотой фонд мирового изобразительного искусства. «Вот сейчас говорят: изобразительное искусство! А ведь еврею нельзя было, например, рисовать человека или даже кошку какую, - читаем мы авторскую развёрнутую ремарку… - Было в этом и полезного. Местечко веками сдерживало еврейскую энергию, накапливало её, развивало… способность к абстрактному мышлению, приучало к терпению, трудоспособности… Две тысячи лет они копили могучую энергию ярких и оригинальных талантов. В конце XIX века они вырвались из местечка и пришли в Европу – как гениальные открыватели, революционеры мира, взрывоопасный элемент прогресса… Они ворвались в финансы, в политику, в науку, в культуру, в литературу, в революцию, в искусство!»
Таких беллетристических ремарок с нюансами национальных традиций, пониманием истоков таланта, а также колорита места, времени, действия в пьесе Г.Подольской множество. Эти ремарки отданы еврею Якову, якобы земляку Шагала, родом из того самого местечка, которое сценически на протяжении всего спектакля воплощает связь Шагала с национальной памятью художника. Шагал – гений мирового масштаба, личность космополитическая. Но местечко осталось одной из самых ярких страниц Шагала-художника, как ощущение юности и ощущение самой большой любви, которая, как показала жизнь, стала залогом индивидуальности развития его таланта. Заметим, что само присутствие такого героя театрально помогает другим персонажам пьесы быть естественными. Почему? Текст героев освобождается от перегруженности, от беллетристических пояснений, информационных разъяснений, позволяет представить характеры в чистом виде.
С другой стороны, присутствие на сцене Якова и небесного Иакова функционально подчеркивает дуализм в характере художника. Иаков – небесная предначертанность, харизма, ощущение единственного пути на земле. И лирическое начало, воплощенное в образе Шагаленка, крылатого посланника неба, по сути Ангела-хранителя Шагала, эмоционально очень похожего не него – романтичного и ранимого. Шагаленок вносит в пьесу ощущение мира на острие, грани между землей и небом – состояния, характерного для творящего.
.
Вся пьеса, как и жизнь художника, подчинена чувству времени, отпущенному земному Шагалу-художнику Всевышним. На этот срок Жизни Художника был ему послан крылатый Шагаленок. Но насколько выросли крылышки Шагаленка, символизирующие крылья творчества зависело уже не от Всевышнего, а от самого художника в его земной жизни. В этом смысле пьеса завершается философски, когда Иаков, как ранец, снимает с Шагаленка выросшие крылья, поскольку художник уже на небе. А Шагаленок, чуть не плача испрашивает патриарха: «Кого сопровождать вновь?» Искусство не имеет права на смерть… Это сделано просто, лирично, театрально и разумно, с выражением авторской позиции.
Щедрое, страстное, напряжённое раскрытие интимного мира героев пьесы покоряет. Г.Подольская широко и свободно видит жизнь, она интеллигентна, у неё сложный внутренний мир. Она передаёт не чужие переживания, как свои. Такая нерасчленённость искусства, слитность различных видов творчества обладает большой силой эстетического воздействия.
Мистическая природа творчества, предназначенность на небесах, фатализм, - изначальная связь пьесы «По лестнице Иакова» с религиозно-мифическим обрядом довлеет над произведением: мёртвые – тоже в нём герои; они не уходят в небытие, но идут рядом с живыми, спрашивают у них ответа за содеянное. Это отточенные конфликты и духовные поединки. Они существенно дополняют сведения о персонажах и, прежде всего, о главном герое (их точный возраст, черты характера, детали биографии).
В мировой литературе этот театральный прием доведен до совершенства в пьесах Артура Миллера и Ю. О'Нила, и вот в пьесе о Шагале неожиданно используется на новом материале. И это дает ощущение, с одной стороны, новой пьесы, с другой – произведения, в котором учтен лучший опыт мировой театральной классики, не зашоренной идеализацией образа еврейского местечка.
Итак, путь Марка Шагала по лестнице Иакова уже начался. «Маленький Шагал подходит к окну. И Мир в окне преображается». Из окна синагоги он видит «мельницу, деревья, радугу. Кружатся сверху привязанные на нитях картонные корова, рыбы, девушки и другие персонажи картин Художника».
«Детство промчалось как одно мгновение… После Школы живописи Марк уехал в Санкт-Петербург, потом в Париж».
Далее - «Под свадебной хупой», «Война и революция». «Советское правительство назначило Марка Шагала комиссаром по делам искусства Витебской губернии». Ему поручают создание музея искусств и художественного училища.
«Советский чиновник без лестницы», - так автор характеризует эти назначения. Да, нет лестницы. «Здесь нет ветра, воздуха нет».
И вновь Париж («Без Парижа современный художник не может стать художником!» - произносит Шагал). Париж поистине стал его академией. У него была мастерская на Монпарнасе.
И Шагал «зашагал» к Библии. «Я делаю Библию», - скажет он впоследствии – этот праведник в искусстве.
…Мэр Тель-Авива приглашает Шагала с семьёй в путешествие по Палестине. Новые сюжеты для еврейского искусства!
…Шагал на еврейском съезде учёных в Вильно. Шагал на трибуне: «Я – художник. Вы – учёные… У нас с вами одна страсть – евреи. Поэтому на этой кафедре я чувствую себя словно на одной из ступенек лестницы Иакова.
1937 год. Всемирная выставка в Париже. А 20 марта 1939 года в Берлине по распоряжению Гитлера было сожжено 4 тысячи 289 картин. Среди них – 58 картин Шагала. В развязанной нацистами войне уничтожено 50 миллионов человек. И вновь ремарка: «В глубине сцены появляется скрипач в полосатой одежде узника немецкого концлагеря… По пепелищу из сгоревших картин блуждает художник Марк Шагал…»
И вот Шагал принят Америкой. Вдруг заболела его жена Белла, его муза. В сентябре 44-го Беллы не стало. И вновь ремарка: в сумерках одинокая фигура Художника. Шагал стоит у мольберта, но не рисует. «Смерть – продолжение жизни, - говорит Шагал. – Всё те, кто был мне дорог, они не ушли. Они живут… во мне».
…Франция – это возвращение к себе – это уже 50-60 годы Шагала – признание. Ему поклоняется мир. «Искусство, если оно настоящее, не щадит художника. Сжигает, берёт всё, что у него есть, - говорит пожилой парижанин. - …Разве есть у него (Шагала) время «пошагалить» «для своего удовольствия?.. Так устроены гении».
А «нынче в моду опять вошли витражи!» «И опять всем нужен Шагал. Это разновидность духовности, - говорит Шагал. – Это как храм, в который надо войти, чтобы увидеть свет».
Шагал продолжает: «Я знаю, что это должно быть, чтобы не просто задержать взгляд, но и войти в цветовую палитру сердцем, и в моей витражной литургии услышать свою. Это эпос евреев. Это моя лестница Иакова… Мой долг, чтобы в витраже слышалось звучание шофара и воркование беззащитных горлиц, колыхание упругих трав и поступь упрямых осликов – в его вековых переходах и блужданиях по пустынным весям… Витраж пробуждается и засыпает с солнцем. Он сродни природному пониманию сути мира».
И ещё: «12 окон – это двенадцать колен Израйлевых».
…В ремарке, завершающей пьесу, мы читаем: «Средиземноморский курорт Сен-Поль-де-Ванс: горы, берег моря, жёлтый пляж, белые яхты. Шагал с тростью гуляет на берегу моря. Подходит к стеклянному лифту. Входит внутрь. В лифте ярко вспыхивает витраж. Выбрасывается лестница Иакова. Шагал смотрит вверх. Хватается за лестницу. Отбрасывает трость. Поднимается по лестнице…
28 марта 1985 года в Сен-Поль-де-Ванс в возрасте 98 лет скончался французский художник Марк Шагал. Лифт застрял в шахте между землёй и небом.
Голос Шагала из небытия:
- Благодарю тебя, Иаков, за то, что ты дал мне свою лестницу, как сыну своему, и позволил уйти из мира в миг, когда, оторвавшись от земли, я парю, как во времена своей юности, когда с радостью писал картины.

Пьеса Г.Подольской писалась с мая 2008 года до марта 2010 года.
Существует такое понятие как пьеса для постановки и пьеса для чтения. В пьесе комментируется каждый жест, подробно описывается обстановка места, указывается конкретная музыка, конкретные картины, постановочный свет. Очень легко все представляется и легко войти в ощущение театра перед глазами.
Но феерия «По лестнице Иакова. Марк Шагал» - это в полном смысле произведение для сцены, возможно для фильма – с учетом всех постановочных особенностей.
Зрительно очень важно, что все действие происходит на фоне картин Шагала. Многие действующие лица появляются на сцене, выходя из картин, и в них же удаляются. Само действие на сцене словно рождается из конкретных живописных полотен художника, из мгновений его жизни в искусстве. Это ощущение настолько сильно, что ты срастаешься с образным миром художника.
Драматург пьесы – замечательный знаток изобразительного искусства. Многие годы в Израиле Г.Подольская выступает как искусствовед, обозреватель современной израильской живописи на страницах израильской периодической печати, она – автор многочисленных статей к каталогам художников. Книга «По лестнице Иакова» включена в Фонд Музея Шагала в Витебске. Интеллектуальный запас, безусловно, выделяет пьесу Г.Подольской из других произведений о Шагале. Здесь действие, биография художника вырастает из его картин - действие достоверное, соответствующее биографической канве, суждениям самого Шагала об искусстве, о жизни.
Но изначально все живет на небе, и предназначение художника эстетически «уложить» эту жизнь на холсте. Эта взятая изначально высокая нота задает характер всему произведению, главное, что взявший ее голос, не срывается, Г.Подольская живет в цветовой палитре Шагала сердцем. И эта искренность цепляет нас за душу.

 * * * * *

Мой Шагал, или Возвращение к себе

Валентина Митник,

член Союза Писателей Израиля, литературный критик

По лестнице Иакова.
Вышла в свет книга Галины Подольской «По лестнице Иакова. Марк Шагал» - вещь интересная, необычная, яркая, побуждающая к размышлению, как литературное явление, так и возможности театральной постановки.
Сами понятия драма и поэма очень близки: они оба происходят от глаголов со значением делать. Но в драме, это сама совершающаяся в ней история - это действие, готовое стать предметом пересказа, и субъектом драмы является тот, с кем все происходит. А то, что делается в поэме – нечто внешнее по отношению к истории. Драма стремится стать не продуктом деятельности, но непосредственно действием. Драма же выбирается в противовес поэме. Но есть редкая категория драматических произведений, когда драма написана так, что еще не будучи поставленной на сцене, читается как поэма – поэма по пафосу, точнее по дыханию, ощущению, которым она заряжает во время чтения. И чувствуешь, если бы автор этого произведения шел традиционным путем, то мы, как читатели, не получили бы этой возможности пережить то, что мы переживаем через эстетическое ощущение текста. А это уже талант. И всё же у нас есть право читать драму как поэму. И драма может быть прочитана как прекрасная поэма, потому что только так ты испытываешь тоже тот же головокружительный полет, как и ее автор. И все-таки драма - это постоянное «отнятие от груди», внушение иной, более горькой субстанции, нежели «цельное молоко» поэмы. Драма и поэма перекликаются между собой наподобие эха и сливаются в феерии.
Такие мысли приходят в голову, когда читаешь пьесу Галины Подольской, изображающую жизнь и творчество Марка Шагала, и доказавшей, что литературное произведение – это те же живописные полотна. Замечено, что, когда художник борется со своим материалом (холстом, деревом, звуками, словами), то в ходе этой борьбы возникают замечательные вос-произведения, способные вызвать у нас бесчисленное множество размышлений, но в конечном счете автор всё же повествует нам именно о своей борьбе. Драматическое действие в пьесе представлено так живо, что кажется тождественным личным ощущениям автора.
В эссе «Мой Шагал» Г.Подольская пишет: «…Я поняла, что Шагал – это эпос, но эпос, эстетически сокращающий дистанцию между мной и Художником, существующий как странная утопия, способная к оборачиваемости и обретению жизни поэтической. Такова мистическая природа творчества, механизм слияния разных видов искусства, тайна переходности эпоса в лирику и ощущение себя в этом мире… Это новое обретение себя, открывающееся моментом истины, много определило в моём очень непростом пути к себе в Израиле». «По лестнице Иакова» для Г.Подольской - произведение субъективное, в котором автор испрашивает дозволения на свой лад перетолковывать мир. И автор обладает образным собственным ладом. Прекраснейшая из метемпсихоз – видеть себя проявившимся в другом. Неверно когда одарённые люди воображают, что утратят оригинальность, признав правильным то, что уже было признано другим. Отношение Г.Подольской к Марку Шагалу основывается на ее стремлении идти вслед за Шагалом к той же цели. Это диалектика сердца. И то, как это получилось в драме, достойно удивления. Это необычно, неожиданно, красиво, со вкусом. Это сделано так, как нельзя сделать, идя традиционной тропой художественных исканий. Это настоящий современный театр.
Марк Шагал среди художников двадцатого века необычайно чистый. Красота никогда не уяснит себе своей сути. Наивность художника нуждается в компетентной и эстетически оправданной защите. Лестница Иакова – устойчивый символ, обладающий потенциалом для создания великолепной многоуровневой композиции, открывающей художнику пласты земного и небесного (как творчества) миров.
Итак, Шагал – живописец, график, иллюстратор, создатель фантастических произведений на фольклорные и библейские темы, витражист. И биографическая феерия «По лестнице Иакова» Г.Подольской, Москва, 2010», эмоционально создана автором как «шагаловская метафора полёта… Она внушает своё «художественное и эстетическое понимание мира. В этом мире возвышенное противостоит тривиальному и побеждает в эстетически новом обретении художником самого себя».
Драматичный, но одновременно волшебный, сказочный, проникновенный материал феерии с широким использованием сценических эффектов сложился на основе комплекса восприятия Г.Подольской изобразительного искусства великого художника XX века, автобиографической повести Марка Шагала «Моя жизнь», взглядам художника на искусство, выраженным в письмах, статьях, эссе.
Действующие лица «Пролога на небесах»: молодой Шагал, Иаков, патриарх, родоначальник двенадцати колен Израилевых, мальчик с крылышками, названный Иаковом Шагалёнок. В прологе участвуют все действующие лица пьесы. Это то, что было до того, как художник ступил на первую ступень лестницы собственного предназначения.
Г.Подольская в примечаниях к пьесе замечает, что «самые сильные впечатления – впечатления детства. Они всегда читаемы на полотнах» Шагала. Это первая и вторая ступени лестницы Иакова. Следующая ступень темы, «травмирующие психику» героя – «Нью-Йорк». Четвёртая ступень – «Возвращение к себе: Франция».
В пьесе поставлен существенный вопрос: что в действительности нужно художнику? Ответ дан недвусмысленный и прямой: всепоглощающий интерес к людям и их делам, а ещё – известная доля сострадания и убеждённость. В том, что избранный тобою путь – единственный в твоей судьбе. Именно эти точки опоры и послужили толчками к тому, чтобы перевести жизненный опыт Шагала на язык красок, музыки, поэзии и прозы. Получилось динамично, выразительно, театрально. Это то, что видишь. То, что происходит у тебя на глазах. Это динамично воссозданный сюжет о том, что душевная чистота – единственный вид успеха, какой нужен человеку: «В отпущенный тебе срок жизни – живи!». Вот и мы сейчас упускаем его: мы – пока пишем эти строки, вы - пока читаете их, и часы так и будут отстукивать: «у-пу-стил», «у-пу-стил» - если только вы не вложите всю душу в то, чтобы не дать времени уйти бесследно, художественное сплетение создаёт зеркало, глядя в которое люди могли бы узнавать себя. И какая-то из ступеней этой художественной «лестницы Иакова» становится твоей.
Каждая страница у Г.Подольской отделана с такой точностью и тщательностью, что остаётся только признать: произведение получилось таким, каким оно было задумано автором. Его можно назвать смелым экспериментом. Автор верно выбирает финальную сцену: все те, кто были в пути, обрели свою пристань не только на картинах, но и на небесах, к которым были устремлены их души. Там собираются все действующие лица пьесы-феерии.
…Четыре ступени в пьесе Г.Подольской – это изображение внутреннего мира, воплощенного во внешнем театральном. В последней ступени изображение сходит в обыденную жизнь. Столкновение возвышенного и земного, правдивость красок, лицемерность блеска, филигранная расстановка акцентов во взаимных отношениях зримых предметов. Но психологически все так жестко, что понятно, почему душа стремится к небу.
Чтение пьесы «По лестнице Иакова», театральное ощущение вызывает галлюцинации, мистически воскрешая наши мечты, желания и надежды, весь уют старых сказок, смиряет страдания, всячески хлопочет о том, чтобы рассеять вокруг себя печаль, восстанавливает душевное равновесие.
Этой слишком беглой характеристикой мы не думаем предвосхищать чьего-либо мнения, меньше же всего тех, кто сам умеет испытывать восторг и с учащённо забившимся сердцем постигает произведение глубже, чем это возможно при лаконической характеристике.
Мы относимся к лежащей перед нами книге с величайшей благодарностью потому что эта книга, сделанная столь основательно и талантливо, уже стала летописью нашей национальной культуры. А еще она составлена с такой любовью, прилежанием, вкусом и чуткостью, что остаётся только поблагодарить всех, кто участвовал в ее создании – автора оригинал-макета Ирину Абугову, фотографа Игоря Уманского, авторов обложки, выполненной по мотивам работ Шагала – художников Андриана Жудро и Анну Зарницкую.

  * * * * *

Введение в мир Марка Шагала

Борис Рохленко

Галина Подольская. «По лестнице Якова. Марк Шагал. Биографическая феерия.»
Тяжелая это задача: написать о жизни человека. Хорошо, если это знакомый или родственник. Тогда получается как бы само собой, только следуй за событиями. И они тебя приведут к поставленной цели: донести до читателя какие-то интересные повороты судьбы, встречи и расставания. В общем, все то, что называется жизнь.
А если вы этого человека знаете только заочно – публикации, выставки? И вам никогда не приходилось встречаться с ним, разговаривать, распивать чаи? Зачем писать, если кто-то уже это сделал? Сложный вопрос. Но бывают моменты в жизни, когда в море сведений о человеке находишь какие-то неисследованные уголки, нераскрытые мотивы его поведения.
И тогда человеку пишущему приходится решать тяжелейшую задачу: писать или нет? Может быть, твой взгляд на прошедшее и не такой уж новый, не такой глубокий, и вообще, кто-то должен был это сделать раньше. А тебе это неизвестно!
Но вот это жгучее желание – донести до читателя свою точку зрения – уже не дает покоя, не дает спокойно жить. И автор садится за стол, затачивает перья – и появляется первая фраза будущего произведения.
Я держу в руках книгу Галины Подольской «По лестнице Якова. Марк Шагал. Биографическая феерия.» Драматическое произведение о жизни Марка Шагала. Я прочитал ее, можно сказать, на одном дыхании, взахлеб. И не потому что я большой любитель пьес, как раз наоборот, я предпочитаю прозу. Дело в том, что это произведение ввело меня в мир, который был для меня закрыт – в мир одного из известнейших художников прошлого столетия.
Я – невежда в мире искусства. И я не поклонник творчества Марка Шагала (может быть, из-за незнания). Но его жизнь, девяноставосьмилетняя жизнь, сама по себе представляет огромный интерес. Художник. Поэт. Писатель. Невообразимое количество встреч с выдающимися людьми 20 века: художниками, артистами, писателями, режиссерами. Само по себе это затягивает в его биографию.
Галина Подольская – страстная поклонница Марка Шагала. И ее перо двигалось по воле судьбы: рассказать в другой форме о жизни гения. Не в статике книги, а в движении на сцене, в действии, да еще и с показом на заднике сцены эпизодов из жизни ее героя.
Сложнейшая задача. Хотя бы потому, что Марк Шагал описал все в «Автобиографии». И теперь дотошные критики будут искать несоответствия. Смелось этой хрупкой, но темпераментной женщины заставляет меня снять перед ней шляпу. И поклониться за то, что ее пьеса заставила меня прежде всего прочитать «Автобиографию» Шагала. А дальше – видимо, я попытаюсь пополнить свой багаж знаниями о произведениях Шагала.
Огромное спасибо Галине Подольской за то, что она решилась, написала, опубликовала свою пьесу о Шагале! Теперь дело за режиссерами: кто осмелится поставить это произведение? Вызов брошен!
Да, еще: художники Анна Зарницкая и Адриан Жудро – авторы обложки книги. И когда смотришь на обложку – полное впечатление, что это сделал сам Шагал. Но только после прочтения пьесы понимаешь, что обложка – это не просто рисунок, не иллюстрация. Это сама пьеса!
И еще одно дополнение: книга Галины Подольской отмечена Премией Международной Академии наук, образования, индустрии и культуры ( США, Сан-Франциско).